«Кто вводит в искушение: Бог или дьявол?»
Относительно не так давно новостные ленты разлетелись с сенсацией: папа римский Франциск изменил текст молитвы «Отче наш». Слова «не введи нас в искушение» он предложил заменить на более мягкое: «не оставь нас во власти искушения». Казалось бы — небольшая правка, ну подумаешь, пара слов. Но дело ведь не в словах, а в смысле. Папа, по сути, обвинил старую формулировку в том, что она выставляет Бога кем-то вроде искусителя — словно Творец заманивает человека в ловушку греха, а потом, сложив руки, наблюдает за его падением.
Франциск объяснил свою позицию просто: Бог — Отец, а Отец не толкает своих детей в беду, не подставляет под удар. Искушает человека, по его словам, не Бог, а дьявол. Мол, задача Бога — подхватить, поддержать, помочь подняться. И всё бы ничего, да вот незадача: с точки зрения Торы, с еврейской, библейской, древней точки зрения, так думать нельзя.
Дело в том, что Тора не признаёт никаких независимых сил. Никакого автономного дьявола с рогами и хвостом, который бы действовал в обход или против Бога, нет и быть не может. Всё в этом мире — каждый миг, каждое движение души, каждая мысль — результат Божественного замысла. В Торе есть понятие йецер а-ра, то самое «злое начало», но это не внешняя сила, это продукт самого человека, его внутренний мир, его мысли, его страсти и страхи. Это то, что рождается внутри нас — не злой дух шепчет, а наши собственные качества, воспитание, боль, опыт подталкивают нас к тому или иному выбору.
И есть ещё Сатан. Но и он — вовсе не сатана из христианских картин — с красной кожей и трезубцем. Сатан — это некое олицетворение силы разрушения, механизма испытания. Он — как ветреная стихия: Бог допускает её, чтобы человек, идя против ветра, мог расти, укреплять дух, оттачивать свободу выбора. Сатан — не враг Богу. Он — Его слуга. Часть замысла.
И здесь мы подходим к самому важному. Папа говорит: Бог не вводит в искушение. А Тора говорит: вводит. Да, вводит — но не для того, чтобы мы падали. А для того, чтобы мы вставали. Чтобы росли. Чтобы сами стали собой.
Тут важно понять, что слово «искушение» (нисайон) неправильно воспринимается большинством людей. Оно несёт не оттенок «заманивания» в грех, а скорее значение «испытания», «вызова». Не ловушка, а возможность. Как тренировка для спортсмена: тяжело, больно, хочется бросить — но только так качаются мышцы. Без испытаний нет роста. Нет зрелости. Нет свободы.
И Бог, как настоящий Отец, даёт человеку такие вызовы. Именно потому что любит. И в этих испытаниях Он не оставляет нас один на один с бедой — даёт силы. Но только если мы сами захотим бороться. Захотим выбрать правильное. Сделаем шаг — тогда и помощь придёт. Силы выстоять даются не заранее, а в ответ на наш выбор.
Вот почему молитва «не введи нас в искушение» не о том, чтобы нас не испытывали вовсе. Она — просьба о том, чтобы испытание не оказалось выше наших сил. Чтобы не дали нам ношу, которая нас сломает, а дали такую, что, стиснув зубы, можно вынести. Потому что настоящее испытание — не капкан, а знамя. Слово «нисайон» связано с «нес» — «знамя». Испытание поднимает человека, делает его выше, крепче, сильнее. И когда мы его проходим — мы поднимаемся. Сами. Не как беспомощные куклы в руках злых и добрых сил, а как существа, которые могут выбирать и побеждать.
Бог не наблюдает равнодушно за нашими падениями. Он смотрит, как мы растём. И даёт нам испытания не из равнодушия, а из любви. Как тренер, который ставит перед учеником сложные задачи, потому что знает: ты можешь больше. И когда мы молимся, мы признаём: наши силы не из нас самих, их даёт Он. Мы признаём, что без Него не выдержим. И этим самым мы сближаемся с Ним.
Поэтому вопрос не в том, вводит ли Бог в искушение или нет. Вопрос в том, что за искушением стоит — падение или рост? Ответ — рост. Испытания — это лестница вверх. Только хватит ли у тебя сил сделать шаг?
И когда поднимешься, не забудь оглянуться — и поблагодарить Того, Кто дал тебе эту лестницу.
